Фродрун Полбороды был странным дварфом ещё с тех времён, когда и бороды-то никакой у него было, не росла ещё. С другими дварфятами почти не играл, разговоры взрослых слушал редко. Чаще сам сидел где-нибудь в укромном месте, чтобы никто ему не мешал, и ковырялся с чем-то ему одному интересным. Камешки складывал, железки на свалках найденные, или рисовал в пыли закорючки. Отец его – потомственный строитель – грустил и вздыхал, глядя на сынишку. Не пойдёт, видать, по линии предков-то. Не домики он рисует, и камешки не башенкой складывает, а так... ерундой какой-то занимается.

Кто бы мог подумать, кто растёт из тихого, замкнутого дварфа? А меж тем, Фродрун начал понемногу пробовать себя в разном. У двоюродного дяди, своих детей не имевшего, в кузнице два года помогал. Потом притащил домой мешок глины, попросил круг гончарный. Что делать? Купили. Через месяц Фродрун перестал делать кривые кувшины и плошки, стал глиняных дварфов лепить... Круг в кладовую убрали, да больше ни разу и не доставали. Потом в семье радость случилась – сын проявил способности к колдовству. Слава Творцу! Голодать хоть не будет, когда вырастет. Уж колдун-то, даже плохонький, работу найдёт... Всё это чередовалось ещё тесанием камня, кройкой одежды, рисованием, чуть-чуть охотой, и многим другим. Однажды даже на кухне себя юный дварф попробовал, но очень неудачно. Мать запретила впредь к печи и котелкам подходить.

Били Фродруна, а как иначе? Друзей у него не было, ни с кем он не общался, за это от сверстников и доставалось. Только не надо думать, будто Фродрун трусил, избегал драк и вообще был слабаком. Ничуть. Он бился отчаянно, до конца, каким бы этот конец ни был... Обычно, пока мог встать, ведь противников было больше. А один на один с ним драться быстро перестали. Отец очень боялся за него: не убегает никогда, сколько раз уж кости ему ломали, как подростком стал, и конфликты стали более жестокими. Из стражи неоднократно забирать приходилось, штрафы платить. Мать добрую сотню раз Творцу молилась, что бы уберёг сына от бандитской доли... И Он-то уберёг. Ещё как! Но всё же не так, что бы радостно от того кому-то из родни в последствии было.

К совершеннолетию ближе оккупировал Фродрун отцовский сарай. И спал там и еду туда уносил. Как нечисть какая, совсем в нору-берлогу жить перебрался. Что-то там у него стучать да бряцать стало регулярно, грохотать. Родители не мешали. Ремеслом опять каким-то занялся и ладно. И вот однажды, на какой-то праздник, сидел юноша на крыльце, когда все другие пили-гуляли. Шли мимо молодые дварфы и решили позадирать «чудилу». Слово за слово, тычёк, другой, и началась свалка. Фродрун один, а их пятеро... Отпихнул он противников, да как свистнет – громко, звонко. Распахнулись двери сарайные, и, тяжело ступая, показался кривой и страшный конструкт, из металла и дерева собранный. О двух ногах, с одной рукой-молотом и дырявым котлом вместо головы. В дырке котелка что-то тускло светилось. Конструкт дойти до хозяина своего не успел, как пятерых задир и след простыл. Тут-то все узнали, что Фродрун – магомеханик-самоучка. Зауважали.

Сразу появилась толпа подозрительных господ, готовых дать денег на развитие и всячески посодействовать, но либо под совершенно непристойный процент, либо на каких-то и вовсе криминальных условиях. Фродрун вежливо всем отказал и снова пропал в своей берлоге. Потом к нему стали захаживать герои. Дом его семьи рос, родители богатели. Вскоре дварф-изобретатель купил большое здание под городской стеной, за купеческими складами. После этого его в течение пяти лет и вовсе стали видеть очень редко. Зато всё чаще о нём слышать. Первого каменного дварфа Фродрун создал как раз в этот период. То был ещё не «тот самый магомеханизм», ставший весьма популярным, но вполне годный для боя.

Магомеханик взрослел, обзавёлся женой и помощниками. Конструкты Фродруна пользовались всё большим спросом, сам он набирался нового опыта, узнавал о достижениях магомеханики в иных городах. Стал много читать о волшебстве. Потом, по слухам, он начал работать над созданием какого-то очень сложного конструкта для нужд героев и патрулей трактов. Чудо-спутник должен был быть из металла и камня... Однажды в цехе дварфа послышался страшный грохот и крик. Народ побежал было к зданию смотреть, жив ли там вообще его обитатель, но только стали отпирать тяжёлые ворота, Фродрун сам появился на пороге... Надо сказать, что был он к тому моменту уже взрослым мужчиной с приличной окладистой бородой. Так вот половины её и не было, когда он вышел на улицу, шатаясь и поминая чью-то мать. Бороду дварфа, доходившую до середины груди, словно бы криво, наискось, отрезали тупым зазубренным ножом.

– Между шестерней замотало, – пояснил магомеханик взволнованным соплеменникам.

После этого-то происшествия Фродрун и получил прозвище – Полбороды – надолго отложив работу с металлом и специализируясь на камне и глине. Через пару лет у него появились сыновья, сразу двое... Да, у него были и жена и дети. Он их потерял, когда сыновьям было семь. В его родном городе устроили делёж влияния несколько вельмож. Тогда погибло много народу по всему городу, и улицу, где стоял дом Фродруна, столкновения стороной не обошли. Может быть, не успел он сказать, что имеет много друзей среди героев, а может быть наоборот, сказал, да не тем. Сам магомеханик подробности никогда не рассказывал. Известно лишь, что он чудом выжил, а его родные, в том числе и родители, были убиты.

Потом кто-то видел, как Фродрун, с повязкой на лице, с небольшим рюкзаком, и тяжёлым шестопёром за поясом ушёл через городские ворота. И без малого тридцать лет его никто не видел...

***

В городах ключевые должности всё чаще стали занимать Мастера. В магомеханике случилось пара громких новшеств. Цех, где Фродрун с помощниками собирали конструкты, почти развалился. Дварфов в городе стало меньше, горы слегка «просели»... А в остальном жизнь не сильно-то и изменилась.

Поздним вечером в середине сырого месяца в ворота вошли двое дварфов. Один – типичный герой, каких немало. А второй скрывал лицо под капюшоном. Путники попрощались, пожав руки, и двинулись в разные стороны. Что это был за герой и куда он пошёл, никто не знает, да и неважно это никому. Второй же, в капюшоне, как легко догадаться, направился прямиком к заброшенному цеху. Добравшись, он отпер двери ключом и скрылся внутри. Когда стемнело, прохожие увидели свет в выбитых окнах. Решили, может, дети влезли, балуются, а может и бандиты свои дела крутят? Позвали стражников, те постучали, а когда им открыли, отпрянули, схватившись за оружие. Любопытствующие не слышали, о чём там говорили, но стражники вскоре ушли, сказав перед тем, что вернулся хозяин мастерской. Некоторые не сразу-то и поверили...

Несколько дней магомеханика не было видно. Потом он вышел. Уверенно, отлично помня дорогу, он направился к рынку. Прохожие вскрикивали, когда замечали его лицо, укрытое капюшоном. Причиной тому был левый глаз дварфа, а вернее то, что его заменяло. Часть лица, от переносицы, была прикрыта бронзовой пластиной, заходящей Фродруну за ухо, под волосы. Сбоку, чуть ближе к виску, из пластины торчал маленький винт, который, будучи закрученным прямо внутрь головы, прижимал огранённый, размером с перепелиное яйцо, рубин, блестевший в круглом отверстии пластины там, где когда-то был глаз. Над отверстием-глазницей было какое-то хитрое крепление непонятного назначения... К тому же, те горожане, которые обладали острым слухом, позднее говорили, что иногда ни то глаз, ни то ещё что в голове магомеханика издаёт еле слышное жужжание.

Но за прошедшие годы это было единственное изменение в его внешности. В остальном Фродрун не повзрослел ни на день, каким ушёл – в расцвете лет – таким и вернулся.

На рынке, кроме обычных для каждого покупок – хлеб, кувшин молока, вяленое мясо, какие-то овощи и зелень – Фродрун приобрёл различный инструмент, бумагу, чернила. Долго искал чертёжные принадлежности, но на рынке такого не водилось... Потом он появлялся в разных городских лавках, заказывая мебель, металл, листовой и в слитках, стекло, немного оружия, что-то в лавке местного волшебника, доски, драгоценные камни и кристаллы. Деньги у дварфа явно водились. В цех, который постепенно стал приобретать прежний вид, снова стали заходить герои. Вернулся туда и один из старых помощников Фродруна. Через месяц над входом уже висела вывеска, предлагавшая «надёжные магомеханизмы». Самого хозяина видели теперь ещё реже, чем прежде, до его исчезновения. Стал он совсем угрюмым затворником, которого боялись дети. Грубоватый, неприветливый дварф со страшным глазом иногда выбирался за едой или немного прогуляться по улицам города. Основные заботы – переговоры с клиентами, закупка материалов, испытания магомеханизмов и прочее – взял на себя его верный старый помощник.

Через год кое-что изменилось. Фродрун, явно не жалуясь на недостаток денег, стал помогать своими изобретениями городской страже и регулярно захаживать в Совет. Начал появляться в обществе, очень остро и не дипломатично высказываясь о коррупции в органах власти и бандитизме на улицах. Стал, что называется, «мутить воду». Пошли слухи, что он – Мастер... При этом, Фродрун оставался резким и критичным в общении. Его привычка говорить, что думает, не выбирая выражений, казалось бы, оставляла ему мало шансов завести друзей. Но дварф всегда был требователен и критичен, в первую очередь, к себе самому, и это привлекало на его сторону многих. Магомеханик не скрывал, что на его взгляды сильно повлияла потеря семьи, что именно из-за той трагедии он стал весьма радикально смотреть на беззаконие и своеволие. Вскоре он стал широко известен, как дварф, отстаивающий строгий порядок, даже если этот порядок ущемляет чьи-то свободы.

Ещё через полгода уже никто не сомневался в том, что Фродрун – Мастер. Сторонники начали продвигать его в Совет и на должность начальника стражи – куда получится. Сам Фродрун вроде бы и не рвался к градоуправлению, но и против вовсе не был... Однажды утром в подворотне, недалеко от рыночных складов, нашли старого верного помощника Фродруна. С располосованным горлом.

Месяца не прошло, как магомеханик взял на работу несколько молодых специалистов и стал уделять больше внимания политике. Характерно, что как раз в это время стража устроила большой сюрприз местной воровской гильдии – при поддержке новеньких, блестящих конструктов, бойцы правопорядка провели масштабную облаву по притонам, на месте убивая всех, оказывавших малейшее сопротивление. Во время рейда большинство магомеханизмов были повреждены или полностью уничтожены, но на следующий день Фродрун появился в ратуше явно довольный и в прекрасном настроении. На роптание горожан о не очень-то хороших методах борьбы с преступностью, равно как и на слухи о случайных жертвах, дварф не обращал внимания. В ратуше магомеханик пробыл до вечера, общаясь с советниками, и потом уже из большой политики не уходил, не забывая, впрочем, о своих медных шестернях, тёсаном камне, экзотической глине, волшебных кристаллах и самоцветах особой огранки... Кстати, о самоцветах. К тому моменту уже и ленивый знал, что когда Фродрун работает в своей мастерской, то в его медной глазнице стоит гладкий голубой сапфировый шарик, иногда прикрытый увеличительной хрустальной линзой, закреплённой в зажиме над чудо-глазом. Если он просто гуляет или ходит за покупками, все видят тот самый тёмно-красный рубин сложной огранки. И только когда Мастер заседает в Совете или временно, из служебного кабинета, возглавляет какое-то учреждение, с левой стороны его лица тускло поблёскивает очень крупная чёрная жемчужина.

А совсем недавно, хоть с бородой у Фродруна сейчас всё в полном порядке, один горожанин, битый когда-то магомехаником, вспомнил старое его прозвище, да и сболтнул кому-то из героев. Но в лицо Фродруна Полбородой никто не зовёт, только за глаза.